 |
|
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
|
|
Встать против СтрахаА теперь… Все, кого он оставил, встретили его здесь, под сырой кладбищенской землей, под ровным плитами могильными камнями… Преклоняя колени перед каждой могилой, прижимаясь лбом к земле и к камню, погружая пальцы в землю и сдерживая крик, стон и горячие слезы, он вспоминал, какими были те, кто теперь был там. Крепкий, могучий мужчина, который любил посмеяться и повеселиться на праздниках и славился тем, как спорилось у него в руках любое дело, за какое бы он ни взялся. Красивая статная женщина, ночами сидевшая у детской кроватки, отгоняя темноту и детские страхи, утешавшая своего сына, чтобы с ним ни случилось. Крепкий еще старик, который хоть и любил поворчать, всегда был искренне рад маленькому внуку, навещавшему его, и поучал его, когда тот становился взрослым мужчиной. И другой, старый, ушедший на покой караванщик, увлекавший мальчика сказками о джунглях Кеджистана и песках Араноха. Старушка, что всегда принимала дома загулявшего на шумном празднике внука и подруга старого караванщика, состарившаяся вместе с ним – престарелая знахарка, что и ночью в непогоду приходила к заболевшему мальчику. И маленькая девочка, махавшая рукой все время, пока он уходил прочь от дома… И вот все они теперь здесь! Под одинаковыми серыми камнями! Как рассказывали ему Пепин, Огден, Гризвольд, староста Кейн, всех их сгубили те, кто выходил из монастыря по ночам, сея ужас. А взгляд падал и на другие камни, на которых были высечены имена тех, кого он знал и с кем рос… А та, что обещала дождаться его, чье растерзанное тело он нашел в нижних уровнях катакомб монастыря - ей отказали и в этом! Но время пришло – воин поднялся с колен и произнес одними губами единственное слово: «Простите». Простить за то, что ушел тогда, и за то, что не пришел обратно, когда он был нужен им. Могли ли несметные полчища поверженных его мечом чудовищ искупить эту вину, этот проступок? Быть может, если этот же меч положит конец всему этому ужасу и опровергнет слова архиепископа надменного Лазаря, быть может, тогда черные когти вины отпустят его, и он сможет вновь жить… Он вспомнил ту короткую схватку с архиепископом, его надменные и гордые слова, его глаза, полыхавшие кровавым пламенем, и его разочарованный стон, с которым он испустил последний вздох. Чем окончится схватка? Спокойные мерные шаги привели воина в разверзнувшейся у деревни огненной трещине. Надев шлем (подарок благодарного рыцаря Лакданана, благодарного ему, тому, кто не пришел, когда он был нужен), он сделал шаг в огонь и ужас, не зная, выйдет ли он обратно, шагая по костям–ступеням чудовищной лестницы. Он шел к логову ужаса… … Жуткий демонический стон поверженного колдуна вновь огласил подземелье. И схватка с последними оставшимися гвардейцами Старого Короля, ныне служившим Темному Хозяину, вновь вносила некоторое спокойствие в душу воина. И жутко взвыл последний проклятый рыцарь, и мигом позже раздался рев того, кто объявил себя хозяином этих земель, того, чей шепот и рык звучали в его душе. Жуткая черная тень выступила из темноты. Невзирая на огонь, охвативший его тело, он ринулся с мечом наперевес к нему и стал наносить удары мечом – не спокойные, но стремительные и точные удары бывалого воина, прошедшего не один десяток битв, яростные удары. Он бил мечом, пробивая им крепкую шкуру демона, вкладывая в удары всю свою боль, всю вину, что терзала его, всю тоску, что мучила его, все воспоминания, и руку его направляла надежда… И вот Темный Лорд закричал, захлебываясь хлынувшей кровью, и осел на пол подземелья. Воин замер, не осознавая того, что он совершил… Но тут он понял, что Темный Лорд, лежавший на полу, лишь оболочка для ярко-красного камня, горевшего у него во лбу. И вина, тоска и боль вновь захлестнули его душу, и он понял, что он должен сделать, чтобы они отступили… Верный нож помог ему извлечь изо лба монстра камень, это оказалось совсем несложно. Звук демонического стона заставил его вновь взглянуть на бездыханное тело, и он увидел, как оно плывет, подергиваясь дымкой… На полу очутилось лежавшее тело юноши с чудовищной раной во лбу, который испустил облегченный вздох и замер, теперь уже навсегда. А потом… Резкое, как удар кинжала, движение руки с камнем – и он не смог сдержать крик ужаса, почувствовав, как вместилище самых страшных кошмаров ныне вошло в его душу… … Идти на Восток, туда дальше, прочь, снова покинуть дом, идти прочь, прочь… Воин, охваченный ужасом шел прочь из родного Тристрама. И вновь его разума касались воспоминания об ужасах, снова к нему приходили кошмары. Ведь сколько было пробуждений в холодном поту ужаса, и часто сновидение терзало его и после пробуждения. Вначале он видел поверженных его мечом демонических существ, что вновь поднимались и терзали его, а жители Тристрама хохотали над ним, и называли его никчемным, после чего присоединялись к его мучителям. Потом он видел себя наемником, видел, как его войско повергали жуткие колдовские твари или чудовищная магия охватывала его на поле боя, обращая в букашку, гибнувшую под ногами товарищей… И много ночей преследовал кошмар, где он был ребенком, который блуждает ночью по темному лесу, который полон ужасных деревьев, которым не место на земле, после лес обращался катакомбами где торжествующе звучал ЕГО демонический смех… А потом он вспомнил лицо старосты Кейна, который нашел его, когда он ушел с праздника в его честь, и который увидел… ЧТО?! Что увидел на его лице староста?! Он не знал ответа, но одно было ясно – надо бежать, спасаться из этого города с его чудовищными и гнусными обитателями, что только ждали момента, чтобы начать его мучить и пытать, ведь наверняка староста все рассказал остальным и теперь остальные ненавидят его! И он бежал – Странник… О, как желал он, чтобы этих лицемерных тварей, которых он оставил в Тристраме, настигла кара, чтобы их пожрали жуткие порождения Преисподней, и чтобы этот болтливый староста медленно умирал под присмотром кузнеца, который, задурив самому себе голову желанием помочь ему, стал похож на зомби… Прочь, прочь отсюда, прочь на Восток! Там есть и колдуны, и зелья, и распутные красавицы, что могут помочь ему изгнать из себя тот кошмар, что он поселил в себе, надеясь удержать. А как самонадеянно было пробовать сдержать его в себе! Он вспомнил тот вечер, когда и руки перестали слушаться его, обессилено опустившегося на лавку в придорожной таверне, и черно-огненный ужас, опустившийся на него, он смог загнать обратно, смутно осознавая, что происходит, и узрел вокруг себя пылающую таверну и мертвые тела и тени тварей Преисподней… А потом было долгое путешествие через пустыню и горы, он шел, сопровождаемый лишь этим странным Мариусом, осознавая, как самонадеянно было бросать вызов Повелителю Ужаса, и что теперь он… быть может… становится… борется… когда… был… теперь… Как это все мучает его! Нет! Не теряя ни мгновения - на Восток! Да пусть все твари Преисподней вырвутся и обрушатся на покинутые им земли, и пусть их возглавит Андариель – Дева Боли, но он не остановится и придет на Восток! Туда, где он обретет избавление и спасение, туда… где… томится в заточении его Брат… Автор - Эфраим
| |
|
Diablo III: RoS
Все права защищены, www.Diabloarea.net 2008- ©
Дизайн сайта by ©
Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения администрации.
Сайт разработан | О сайте | Наши проекты | XML-карта сайта